Шаткие основы Основного закона
О новой Конституции для суверенного государства и консервативного общества
Российской Конституции исполнилось 20 лет, и накануне этой даты представители правящей элиты один за другим подчеркивали значимость и фундаментальный характер Основного закона. Однако конституционные основы никогда прежде не казались такими шаткими, как сейчас.
Сергей Шахрай предложил закрепить в Основном законе положение о браке как о союзе мужчины и женщины. Депутат Елена Мизулина предложила внести в текст Конституции положение об особом статусе православия. Президент, внося в Госдуму законопроект об объединении Верховного и Высшего арбитражного суда, а вместе с ним и о реорганизации прокуратуры, меняет сразу восемь конституционных статей, а одну упраздняет, не предлагая подробной и убедительной мотивировки этих инициатив. Нормы Конституции, касающиеся прокуратуры, подстраиваются под уже существующий федеральный закон, что нарушает иерархию и заставляет усомниться в том, что Основной закон у нас действительно основной.
Глава Конституционного суда Валерий Зорькин заявляет о том, что правки в Основной закон могут быть только «точечными». Одновременно из разных источников поступает информация о том, что группа экспертов уже работает над новым, дополненным вариантом текста Конституции.
Набирает обороты дискуссия о необходимости государственной идеологии, инициируемая и поддерживаемая близкими к правящей элите общественными и культурными деятелями. Наряду с закреплением за православием особого статуса возвращение официальной идеологии предполагает изменение первой главы Конституции, а следовательно – созыв Конституционного cобрания. Речь идет, таким образом, не о точечной правке, а о фундаментальном пересмотре тех правил, по которым 20 лет живут и взаимодействуют государство и общество. Правил, которые, как уверяли нас накануне 20-летия Основного закона с телеэкранов, носят ценностный характер.
Дмитрий Медведев на посту президента запомнился, в частности, тем, что с его подачи были продлены установленные Конституцией сроки полномочий главы государства и Госдумы – до 6 и 5 лет соответственно. Впоследствии Медведев запустил процесс реформирования политической системы, облегчающий создание и регистрацию партий и расширяющий конкуренцию. Власть уверяла общество в том, что это было стратегическое, продуманное, давно заготовленное решение. Но расширение политической конкуренции и продление президентского срока не могут быть частью одной стратегии. Развитая политическая конкуренция требует более короткого электорального цикла, она предполагает динамичную смену повестки дня, настроений и требований. «Засидевшиеся» президент и Дума не вписываются в эти рамки, их легитимность снижается.
Получая на выборах свыше 70% голосов, правящая элита тем не менее не вторгалась активно в конституционную область. Претензии на такое вторжение обозначились сейчас, когда электоральные показатели власти снизились, а свою легитимность она добывает в конкурентной борьбе, а не за отсутствием соперника. Чем слабее мандат на фундаментальные перемены, тем сильнее желание политической элиты переписать основные правила игры «под себя». Проблемой является то, что одновременно с усилением политической конкуренции не произошло укрепления институтов, способных сдерживать правящую элиту в ее стремлении облегчить себе жизнь.
Примерно понятно, в каком ключе могла бы правящая элита скорректировать нынешний текст Конституции. Это был бы Основной закон для суверенного государства и консервативного общества. Приоритет российского права над международным. Блокировка либерализации общественных нравов. Дополнительный акцент на особой роли традиционных религий. То, что хотели бы сделать европейские консерваторы в своих странах, но не могут – из-за надежной системы фильтров, сдержек и противовесов.
