23 февраля исполняется семьдесят лет со дня начала массовой высылки чеченцев и ингушей с Северного Кавказа, и что-то мне подсказывает, что большого количества юбилейных статей, телепередач, вообще рефлексий по этому поводу у нас не будет; это такая дата, о которой лучше вообще не думать, чтобы не бомбануло, потому что, в самом деле, разве можно это совместить? Сталинизм, особенно сталинизм в войне, и, назовем ее так, чечено-ингушская идентичность сегодня в равной мере относятся к таким базовым ценностям современного россиянства (не люблю это слово и, кажется, впервые в жизни его использую, потому что только оно здесь и уместно) — деды, как известно, воевали, а Россия, как также известно, многонациональна. Эти два пункта в разных комбинациях каждый день произносятся с трибун и из телевизора, а февральские события 1944 года вообще-то показывают абсолютную их несовместимость, с которой ничего не поделаешь, потому что семьдесят лет назад те самые деды, которые воевали, под командованием будущего маршала Советского Союза Берии нанесли самый сокрушительный удар как раз по многонациональности, осуществив натуральную этническую чистку, вполне достойную отдельного Нюрнберга. Весь народ в полном составе, со стариками и детьми в вагонах для скота повезли в ад — такое сейчас даже просто вообразить невозможно. Знаменитая телеграмма Гвишиани — «Ввиду нетранспортабельности и с целью неукоснительного выполнения в срок операции «Горы», вынужден был ликвидировать более 700 жителей в местечке Хайбах», — ну чистый же фашизм, дистиллированный.
И вот как к этому относиться? Сказать, что в 1944 году советское командование совершило преступление против человечности — по современным меркам это примерно то же самое, что выйти на площадь с плакатом «Я Шендерович». Сказать, что маршал Берия был прав во всем — генерал Кадыров не поймет. Безвыходная ситуация.
И я не иронизирую — ситуация действительно безвыходная в том смысле, что любое политкорректное высказывание о войне в рамках принятых сегодня в России правил будет заведомо лицемерным, потому что самым страшным признанием будет вот такое: да, разумеется, победа 1945 года не состоялась бы без заградотрядов, войск НКВД, гулаговских лагерей, СМЕРШа, пыток, расстрелов, депортаций и лично маршала Советского Союза Лаврентия Павловича Берии. Что из этого следует — другой вопрос, цена победы едва ли поддается объективному вычислению. Формулировки «да, победа стоила того» и «нет, она того не стоила» на современном русском языке прозвучат одинаково дико, поэтому лучше об этом вообще не говорить и не думать. Вот, кстати, у всех есть знакомые ветераны. Есть ли среди них такие, кто говорил: «Да, я служил в заградотряде», «Да, я служил в НКВД»?
Чечено-ингушская трагедия 1944 года даже с точки зрения общего ханжества слишком неудобна для обсуждения, а с учетом постсоветской истории Чечни она неудобна втройне. Калмыки, карачаевцы, балкарцы, крымские татары, поволжские немцы — советская власть много кого депортировала, но о калмыках сегодня вряд ли кто-то вообще что-нибудь думает. Только с чеченцами у России есть «кое-что еще», и в это «кое-что еще» укладываются двадцать страшных лет, от первой войны до инстаграма Рамзана Кадырова. То, что случилось в 1944 году — преступление, но если каяться в нем, то перед кем, перед вот этим падишахом из инстаграма? Еще одно неразрешимое противоречие.
Да, именно. 23 февраля 1944 года — дата, в которой в неразрешимом противоречии соединены две важнейшие для современной России вещи. Эта дата демонстрирует несостоятельность официального, теперь почти религиозного, отношения к войне, и несостоятельность официального, тоже, в общем, почти религиозного отношения к единству страны. Слишком много лицемерия, слишком много умолчаний. Слишком многое держится только на том, что лучше лишний раз не вспоминать о многих вещах.
И если в связи с юбилеем сталинских депортаций это, может быть, не очень бросается в глаза, то в декабре нас ждет еще более сложный юбилей. Будет двадцать лет со дня начала первой чеченской войны, про которую, как ни старайся, никак не соврешь, что народы многонациональной России противостояли тогда в Грозном международному терроризму. Будет очень интересно, как официальные лица и официальная пропаганда будут из этой коллизии выкручиваться. Они, конечно, выкрутятся, но посмотреть будет интересно.
Олег Кашин
